Интервью Алексея Макарова газете «Московский комсомолец»

Русский Брюс Уиллис

Алексей МАКАРОВ: “Если во что-то упрусь рогом, то доиграю ситуацию до конца”

 

 

Сегодня в “Пушкинском” премьера нового российского боевика “Личный номер”. Боевые действия в “горячих точках”, захват заложников в столичном цирке, угроза ядерного взрыва в Риме, где проходит политический саммит. Эти и многие другие события тесно переплетены с судьбой майора российских спецслужб Алексея Смолина. Он не хотел этой войны, но в плену у бандитов его маленькая дочь...

Роль майора Смолина сыграл Алексей Макаров, известный по картинам “Ворошиловский стрелок”, “В движении”, “Ростов-папа” и многих других. За день до премьеры Алексей встретился с обозревателем “МК”.

 

— Алексей, расскажи о своем герое — майоре Смолине. Известно, что у него есть реальный прототип.

— Есть, но меня с ним не знакомили. Видимо, сознательно. Чтобы я не зацикливался на каких-то вещах. Кино — это кино. Мне нужно было самому придумать моего героя, наделить его определенным характером. Хотя человек этот, офицер Алексей Галкин, действительно уникальный. Он был контужен, попал в плен, пережил страшные пытки. И все-таки сумел выбраться, вернуться домой. Как он умом не тронулся? Не понимаю...

Кого я сыграл? Человека, который хочет отмыться от той грязи, в которую его окунули по полной программе. Он хочет реабилитироваться как в своих глазах, так и в глазах товарищей. Самое страшное, когда от тебя отворачиваются близкие люди.

— В тебе что-то есть от майора Смолина?

— Наверное, упертость. Смолин, он как бультерьер. Вцепился в ситуацию и пошел-пошел-пошел. Дорубил ее до конца. И я такой же. Если во что-то упрусь рогом, то доиграю ситуацию до конца. Как в профессии, так и в жизни. Надо сказать, не самая лучшая черта характера. Частенько вредит. Но тут ничего не попишешь. Я сожалею, отряхиваюсь и иду дальше.

— “Личный номер” показывали европейским прокатчикам, которые сравнили тебя с Расселом Кроу. А на пресс-конференции в Москве кто-то окрестил отечественным Брюсом Уиллисом. Сам бы на кого хотел походить?

— Только на самого себя. Любому артисту не понравится, когда его с кем-то сравнивают. Артисты в хорошем смысле слова люди тщеславные. Я не исключение. Больше всего боюсь после этого фильма остаться в сознании зрителей суперменом. Такой, знаешь ли, зубодробительной машиной убийства.

— Зачем тогда согласился сниматься?

— Ну как? Относительно молодому артисту звонят продюсеры и предлагают работу в масштабном крупнобюджетном проекте. Не знаю, кто бы смог в данной ситуации отказаться. Работа мне показалась интересной. Я знал, что будут большие финансовые вливания и одной компьютерной графикой дело не ограничится. Мне объяснили, что все будет по-честному, вплоть до битых самолетов.

И еще один важный момент. После окончания съемок в “Личном номере” я снялся в двух диаметрально противоположных проектах, которые выйдут в прокат весной. Зритель в них увидит совершенно другого Алексея Макарова. Я говорю о картине Ларисы Садиловой “Требуется няня”. Если в двух словах: в семью приходит няня, и в доме все переворачивается с ног на голову. Очень радовался, когда работал. Никакой стрельбы, никакой беготни.

А вторая работа — проект Бориса Токарева “Тихий московский двор”. Сыграл такого забавного персонажа по имени Джордж. В нем опять же нет ничего общего с “крепким орешком”. Просто человек безумно любит женщину и во имя этой любви совершает совершенно чудесные поступки.

Знаешь, я и раньше боялся стать заложником одной роли. После картины Говорухина “Ворошиловский стрелок”, где сыграл такого конкретного ублюдка. На премьере подумал: “Все. Теперь этот образ навсегда приклеится”. Жизнь показала, что я ошибался.

— Ты ведь уже играл супермена. Я про картину “Чек”.

— Да, мне там по кайфу игралось. За “Чек” мне перед собой не стыдно.

— А как угораздило на съемках “Личного номера” ногу сломать?

— Ох, так смешно все получилось! Сцена-то пустяковая была. Прыгаю с бронетранспортера на гофрированный бетон. Семь дублей сделали. Режиссер говорит: “Все нормально”. А я вдруг заартачился: “Слушай, мне не очень понравилось. Давай закрепим успех”. Вот и закрепили... Прыгнул я в восьмой раз. Выключили камеру, убрали свет. Делаю пару шагов, и вдруг у меня нога просто подгибается. Врачи сказали: так называемый маршевый перелом. Это когда после длительного отсутствия физических нагрузок кость вдруг не выдерживает и трескается. У меня как раз перед этой съемкой было три недели отпуска. Расслабился на свою голову. (Улыбается.)

— Кстати, как обычно расслабляешься?

— Если честно, люблю с книжкой на диване поваляться. Самое милое дело. Люблю с друзьями время проводить. Например, с семьей Паши Майкова. Я с ними просто душой отдыхаю. Кстати, я крестный отец его сына, которому 14 декабря исполняется год. Так что у нас впереди замечательная дата. Еще с семейством Миши Горевого очень плотно общаемся. Ну и пара школьных приятелей, с которыми дружим лет двадцать.

Как отдыхаем? Чаще всего это обычные посиделки. Когда вокруг все свои, можно расслабиться и не думать, что сейчас лепишь. Друзья всегда поймут и простят. Вот так и отдыхаем. Картинги, боулинги, бильярды мы уже отбушевали. Сейчас появилась идея по поводу горных лыж. Не знаю, чем все это закончится...

— В последнее время ты часто отказывался от интервью. Почему?

— Надоело постоянно слышать один и тот же набор вопросов. Я знаю 10 вопросов, которые мне зададут при любых обстоятельствах. Например: “Как мама отнеслась к вашему поступлению в ГИТИС?”. Про наши с мамой отношения я разговаривал со всеми, кто приезжал ко мне на интервью. Позиционировали меня очень просто: “Алексей Макаров — сын Любови Полищук”. В какой-то момент я понял, что все пошло по кругу. Вот и пришлось как-то самоустраниться.

— Мама “Личный номер” еще не видела?

— Нет. И, к сожалению, на премьеру в “Пушкинский” тоже не попадет. Ей совершенно неожиданно назначили съемку на этот вечер. Не знаю, как она среагирует на “Личный номер”. Как любой женщине, ей не по душе взрывы и мордобой. Она не оценит летающий по Ленинскому проспекту броневик и угробленный “Ил-86”. Она будет смотреть, как работает в кадре ее сын, а я буду сильно переживать.

Надо сказать, мама весьма корректно высказывает свои замечания. Она прекрасно знает, как легко обидеть артиста. В целом ей нравится все, что я делаю. Недавно мы были на одной телепередаче, и мама громогласно заявила, что ей очень нравится артист Макаров. Мне это как маслом по сердцу.

— Какой самый ценный совет ты от нее получил?

— Похудеть! (Смеется.) Это я сейчас порядка центнера вешу. В былые времена случалось и поболее. Просто сейчас есть свободное время, и я хожу в фитнес-центр. Благо он в пяти минутах от дома. Тренажерный зал, бассейн, сауна. Я там натурально кайфую. Что еще нужно человеку после напряженного рабочего дня?!

— Как он, кстати, обычно складывается?

— Как у любого артиста. Утром приходит машина и везет на съемку. Хорошо, если утром, а не в ночь. Иногда я уезжал из дома на рассвете и возвращался только через сутки. А если параллельно два проекта снимаются?

Помню, пару лет назад была ужасная ситуация. Я снимался в четырех картинах одновременно. Жил в машинах и поездах между Москвой, Минском, Рязанью и Ярославлем. Так продолжалось два с лишним месяца. Пару раз я вякнул, что так больше продолжаться не может. Все. Не могу. Устал. После этого пара близких мне людей, в том числе мама, спросили: “А что ты хотел? Ты же мечтал быть актером? Вот и молчи”. И я моментально потух.

В обычной жизни я от режима мало завишу. Могу завалиться домой часа в 4 утра, равно как и подняться. Все как у всех. Я сейчас одну вещь скажу, может быть, не в свою пользу. В каком-то художественном фильме постперестроечного периода один уважаемый артист сказал кому-то: “Артист — это ребенок с навсегда ушибленным самолюбием”.

— Тоже так думаешь?

— Артист — это человек, которому хочется быть разным. То есть у него полное отсутствие упорядоченности, какой-то ежедневной бытовухи. Артист не может прийти в назначенное время на работу, по звонку ее закончить, после чего вернуться домой и воспитывать детей. Это на самом деле так. Думаю, и к журналистам это тоже относится. Сбегаете, поди...

— Да уж. Что верно, то верно. Ну а поклонницы тебя не сильно раздражают?

— У меня пока не такой звездный статус, чтобы мне разрисовывали стены в подъезде или обрывали телефон. У меня была замечательная роль — царя Ирода в спектакле Театра Моссовета “Иисус Христос — суперзвезда”. Вечером выходишь, а на служебном входе тебя встречает много девушек. У них настоящий фан-клуб, своя тусовка в Интернете. В принципе мне все это нравилось. Случаются, конечно, переборы. Как-то стояли с Настей Стоцкой и Пашей Майковым. Подошла девушка с фотоаппаратом. И в течение 15 минут реально не давала нам сказать ни слова. Такое ощущение, что она нас купила и теперь активно распоряжается покупкой. Я пытался ей что-то сказать, но бесполезно! У нее были совершенно круглые стеклянные глаза. Ужас!

— Вопрос на засыпку. О чем думаешь перед сном?

— Да так, мечтаю... Последнее время все больше о создании семьи. Наблюдаю, как многие мои друзья переженились, как у них появились дети... У меня же пока семьи и детей нет. Так что все мысли в эту сторону направлены. Я вообще заметил, что мечты имеют обыкновение сбываться. Мечтал сняться в блокбастере — снялся. Мечтаю о семье — она у меня будет. Отсюда делаем вывод — мечтать надо осторожно.

— А домик в деревне не хочешь?

— Почему нет? Очень даже возможно. Но уж если строить, то так, чтобы в нем было уютно. Но для этого надо еще “денежков” подзаработать.

— Вроде бы сейчас в кино нормально платят.

— Лично мне грех жаловаться.

— Просто ты когда-то признался, что стыдно 27-летнему парню жить за мамин счет.

— Это правда, так и было. В 1994 году, после окончания института, я плавно перетек в труппу Театра им. Моссовета. Работаю себе потихонечку. Жизнь прекрасна и удивительна. Вот, думаю, сыграю сейчас все на свете, заработаю мешок денег и кучу поклонниц, а потом еще не будет отбоя от предложений сняться в кино... Дудки! Свою удачу в театре я ждал 8 лет. А поскольку зарплата в театре, существующем на государственную дотацию, около 150 долларов в месяц, то частенько приходилось обращаться за помощью к маме. А я все ждал чего-то, ждал. И вдруг мне 29 лет, и я понимаю, что проходят лучшие годы моей жизни. Благосостояния нет, имени нет. Жизнь проходит, а киснуть можно бесконечно. Можно долго ждать, а потом в 40 лет сыграть Ромео...

Короче, в тот же день я написал заявление об уходе. Ушел в никуда, имея в кармане заначку в 400 долларов. Многие говорили, что не надо делать резких движений. Но вроде бы Олег Евгеньевич Меньшиков сказал, что уходить надо сразу и без оглядки. Только тогда кривая судьбы вынесет. Вот я и рискнул. Тяжело поначалу было. Но потом вдруг одно предложение, второе, третье. Неожиданно я понял, что активно участвую в жизни замечательного киноконцерна “Мосфильм”. Меня это полностью устраивало и устраивает до сих пор.

— То есть сейчас в театре не играешь?

— Для души играю вместе с ребятами из “Квартета И” и группой “Несчастный случай” в спектакле “День выборов”. Там замечательные ребята! Леша Кортнев, Валдис Пельш, Саша Цекало, — мне с ними уютно и комфортно. Спектакль мы даем два-три раза в месяц, что не мешает рабочему графику. Да и вообще я в нем играю не для того, чтобы деньги зарабатывать, а потому что приятно находиться на сцене в компании приятных мне людей.

Ну а так, если предложат где-нибудь большую и интересную роль, соглашусь, конечно. Вообще какие-либо зароки грех давать. Есть замечательная фраза: “Хочешь рассмешить Господа, расскажи ему о своих планах”. Уж лучше помечтать перед сном...

— Какую максимальную сумму доводилось держать в руках?

— Не знаю... В чемоданах деньги точно не носил. Думаю, тысяч 30 долларов. У меня к деньгам совершенно нормальное отношение. Пока не заработал столько, чтобы их презирать.

— Самый безрассудный поступок в твоей жизни?

— Да я их чуть ли не каждый день совершаю! Обгон по встречной полосе как назвать? Правильно, безрассудство!

— Скорость, стало быть, любишь.

— Очень. Я сейчас езжу на машине с объемом двигателя 2,3. А хочется, чтобы 4,5. С завистью смотрю на людей, которые ездят на 745-м или 760-м “БМВ”, и думаю: “Каково им там?”.

Возвращаясь к безрассудству, могу рассказать случай со съемок “Личного номера”. Готовились к эпизоду, где моего героя пытают в чеченском плену. Я лежу абсолютно голый в камере. Сверху, на нарах, сидит боевик, упирается в меня ногой и курит. А потом наклоняется и тушит о мое бедро “бычок”. Я говорю: “Слушайте, пусть он его по-настоящему затушит”. Режиссер на меня внимательно посмотрел: “Ты что? Это же больно будет!” Поговорили с нашими гримерами. Оказывается, можно подложить обыкновенный листок с дерева и замазать тональным гримом. Поскольку лист содержит в себе сок, то как бы предохраняет от ожога. На том и порешили.

После трех дублей я понял, что это был очень безрассудный поступок. Лежу на бетонном полу, а мне словно иглу в ногу загоняют. У меня до сих пор на ноге три аккуратные дырочки остались — “бычок” каждый раз тушили в разном месте.

— Возвращаясь к началу нашей беседы. Ты играешь человека, который на протяжении всей картины совершает подвиги. А в жизни Алексея Макарова подвиги имели место?

— Смотря что ими называть. Заложников от террористов, во всяком случае, не спасал.

— Старушку через дорогу перевести, кошку снять с дерева.

— Это не подвиги, а совершенно обычные вещи, как мне кажется. Старушку через дорогу я не переводил, я ее однажды на руках отнес домой. Какие-то люди привезли бабушку из больницы. Выгрузили из кареты на скамеечку и уехали. А она сама по лестнице подняться не может. Я как раз шел мимо. Взял ее и отнес в квартиру. Что тут от подвига? Так бы поступил любой нормальный человек.

— Возможно, настоящие подвиги еще впереди.

— Да упаси бог!

 

На главную